Лента дайджест
Feb. 2nd, 2009 04:22 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
perebeiaС понедельника начну наводить порядок в одной отдельно взятой деревне. Отменю действие бестолковых статей конституции. Объявлю импичмент президенту, премьеру, госдуме, сельсовету и прочей сволочи. Отменю все глупые антикризисные меры правительства, наплюю на девальвацию. Отменю свободное хождение доллара и евро. Установлю контроль над скважиной-водокачкой, больничной котельной и телефонной будкой. Помогу старикам, пациентам в больнице и самому себе. Расширю производство, снижу цены на картошку, морковь, капусту и комбикорм. Национализирую Ваську-ретейлера с автолавкой. Гастарбайтера Азима сводим в баню и окрестим. Проигнорирую индексы РТС и S&P500. На Давос положу с прибором!
Хотелось бы научиться не врать совсем, да, видно, не выйдет это, всегда нужно совмещать с этикетными нормами. Только я совершенно не хочу быть резко-прямой, топорно-искренней. По мне - так естественность пусть будет от души, без оценок и незлой. Что-то мне кажется, правда-матка - это не искренность, это просто довлеющее мнение, выплеск злости.
Что губительнее для отношений, дружеских или семейных? Ложь - да, она открывается и стыдно. Или сидит неоткрытым щекочущим пузырьком где-то в глубине. Но правда страшнее. Сколько живу, не могу найти ни одного человека, которому мог бы открыть без опаски своё внутреннее содержание. На некотором этапе нужно лгать или умалчивать. Иначе конец симпатиям. Я как скорпион или паук, внутри хранящий яд своих мыслей, прошлого и предпочтений. Ложь нужна не мне. Она - противоядие, дабы близкие не отравились мной. Я лгу из жалости, из любви.
Настоящая картинка должна жилы тянуть. Особое тянущее ощущение внутри, словно что-то пытается пробиться, вспомниться - и не вспоминается. Точно взятый цвет - выматывает
Что характерно для так наз. современного искусства - оно не просто обращается к зрителю - бросается на него, давит, зазывает, угрожает, эпатирует, сбивает с ног, валит с катушек, - и кричит, мерзким голосом вопит, снимая с себя штаны - вот я какой! А если еще двигается, крутится, светит, блестит, звенит, то ва-а-аще, значит самое прекрасное что быть может - яркая безделушка и огненная вода...
Мне говорили мои учителя в живописи - говорить надо ТИХО, и говорить СВОЁ. Стараюсь этого придерживаться, и не потому что "следую заветам", а потому что это находит поддержку в моей сущности.
Чувствую себя безнадежно отставшей от языка.
С детства слова воспринимались реально, как морские камешки, или персиковые косточки, или цветочные лепестки - перебирать, трогать, ощущать цвет, фактуру, запах... Почти тактильное восприятие - и запоминаешь каждое на всю жизнь.
А новые... я никогда не смогу их запомнить, потому что они никакие! У них нет цвета, текстуры, плотности, мелодичности... у них ничего нет, кроме звуковой какофонии.
Вот, например, сейчас попалось (о, Господи!)- СКРАПБУКИНГ!
В лучшем случае они играют в шахматы, тайком занимаются по субботам сионизмом, разводят в аквариумах фаршированную рыбу, а в кефире - кровь усыновленных для этой цели за границей маленьких девочек. Евреи, скрываясь от справедливого возмездия, стараются занять все более-менее заметные посты. Они всюду стремятся установить свою власть: им подчиняются правительства всех стран, кроме, пожалуй, Израиля.
Керамическая чайная чашка выскользнула из рук, упала и разбилась вдребезги.
Казалось бы, я – взрослый человек. Хочу – покупаю посуду. Хочу – бью. Однако, надо мною повисла тень страшного “детского преступления”, которое следовало бы скрыть от родителей, опасаясь справедливого возмездия за порчу имущества.
Я зашла в дом и доложилась:
- Не ругайте меня. Я разбила чашку, - меня грызла совесть.
Сумасшедшие тоже бывают разные, кто за советскую власть, а кто и против...
Не знаю, может быть у меня лента друзей такая кривая, но ни разу не видел я там злобных криков от верующих в сторону неверующих, мол, хули, суки, не веруете! А наоборот - этого добра как грязи.
Перебирая события своей жизни он вдруг наталкивался на какой-то разговор, кусок дня или ночи, рассвет, фигуру в тумане, растущий на подоконнике цветок... а потом мучительно вспоминал, когда же это было, где видел...
Тоска необъяснимая (необъяснимая тоска) была открыта японскими учeными во время опытов над белыми мышами. Из-за серьёзности исследований имена учeных и цвет мышей держатся в секрете
Хотелось бы научиться не врать совсем, да, видно, не выйдет это, всегда нужно совмещать с этикетными нормами. Только я совершенно не хочу быть резко-прямой, топорно-искренней. По мне - так естественность пусть будет от души, без оценок и незлой. Что-то мне кажется, правда-матка - это не искренность, это просто довлеющее мнение, выплеск злости.
Что губительнее для отношений, дружеских или семейных? Ложь - да, она открывается и стыдно. Или сидит неоткрытым щекочущим пузырьком где-то в глубине. Но правда страшнее. Сколько живу, не могу найти ни одного человека, которому мог бы открыть без опаски своё внутреннее содержание. На некотором этапе нужно лгать или умалчивать. Иначе конец симпатиям. Я как скорпион или паук, внутри хранящий яд своих мыслей, прошлого и предпочтений. Ложь нужна не мне. Она - противоядие, дабы близкие не отравились мной. Я лгу из жалости, из любви.
Настоящая картинка должна жилы тянуть. Особое тянущее ощущение внутри, словно что-то пытается пробиться, вспомниться - и не вспоминается. Точно взятый цвет - выматывает
Что характерно для так наз. современного искусства - оно не просто обращается к зрителю - бросается на него, давит, зазывает, угрожает, эпатирует, сбивает с ног, валит с катушек, - и кричит, мерзким голосом вопит, снимая с себя штаны - вот я какой! А если еще двигается, крутится, светит, блестит, звенит, то ва-а-аще, значит самое прекрасное что быть может - яркая безделушка и огненная вода...
Мне говорили мои учителя в живописи - говорить надо ТИХО, и говорить СВОЁ. Стараюсь этого придерживаться, и не потому что "следую заветам", а потому что это находит поддержку в моей сущности.
Чувствую себя безнадежно отставшей от языка.
С детства слова воспринимались реально, как морские камешки, или персиковые косточки, или цветочные лепестки - перебирать, трогать, ощущать цвет, фактуру, запах... Почти тактильное восприятие - и запоминаешь каждое на всю жизнь.
А новые... я никогда не смогу их запомнить, потому что они никакие! У них нет цвета, текстуры, плотности, мелодичности... у них ничего нет, кроме звуковой какофонии.
Вот, например, сейчас попалось (о, Господи!)- СКРАПБУКИНГ!
В лучшем случае они играют в шахматы, тайком занимаются по субботам сионизмом, разводят в аквариумах фаршированную рыбу, а в кефире - кровь усыновленных для этой цели за границей маленьких девочек. Евреи, скрываясь от справедливого возмездия, стараются занять все более-менее заметные посты. Они всюду стремятся установить свою власть: им подчиняются правительства всех стран, кроме, пожалуй, Израиля.
Керамическая чайная чашка выскользнула из рук, упала и разбилась вдребезги.
Казалось бы, я – взрослый человек. Хочу – покупаю посуду. Хочу – бью. Однако, надо мною повисла тень страшного “детского преступления”, которое следовало бы скрыть от родителей, опасаясь справедливого возмездия за порчу имущества.
Я зашла в дом и доложилась:
- Не ругайте меня. Я разбила чашку, - меня грызла совесть.
Сумасшедшие тоже бывают разные, кто за советскую власть, а кто и против...
Не знаю, может быть у меня лента друзей такая кривая, но ни разу не видел я там злобных криков от верующих в сторону неверующих, мол, хули, суки, не веруете! А наоборот - этого добра как грязи.
Перебирая события своей жизни он вдруг наталкивался на какой-то разговор, кусок дня или ночи, рассвет, фигуру в тумане, растущий на подоконнике цветок... а потом мучительно вспоминал, когда же это было, где видел...
Тоска необъяснимая (необъяснимая тоска) была открыта японскими учeными во время опытов над белыми мышами. Из-за серьёзности исследований имена учeных и цвет мышей держатся в секрете
