![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Про больницу
Еще забыла кое - что про больницу написать.
Когда Митя был в самом жару и врачи отводили глаза, я вышла как-то с ним в коридор. чтобы не мешать спать остальным детям. И увидела, что там лежит мальчик месяцев восьми, очень красивый, с необыкновенно синими огромными глазами, голова забинтована, в жутко застиранных ползунках и мокрый, совсем один. Я кое-как одной рукой поменяла ему ползунки, взяла на руки и держала обоих с Митюшкой. И мне не хотелось его отпускать, этого чужого малыша. Я с удивлением поняла, что чувствую к нему то же почти, что и к Митюшке. Пришла медсестра, взяла у меня малыша, стала его целовать и понесла гулять. Сказала, что он из дома грудника, фурункулы у него на голове. Зовут Саша. Его там все очень любили, нарасхват нянчили и баловали.
И я все ходила к этому Саше, и не хотела с ним расставаться, и все держала их обоих на руках с Митюшей, несмотря на нож в печени. Я решила его взять, усыновить. Сказала мужу. Он посмотрел на меня так, будто я сообщила ему, что завтра лечу на луну. Дома еще раз завела этот разговор. Нет, я могла бы настоять, уговорить. Но почему-то не стала. Думаю, жизнь моя была бы совсем другой, если бы я настояла. И я была бы ему настоящей матерью. И со всем бы справилась. Только что теперь говорить...
И еще эпизод запечатлелся и так и оставил меня в недоумении. Мы сидели ждали перевязки, но привезли по скорой малыша грудного, осматривали. Красивая молодая мама с удивительно нежными чертами лица сидела рядом с нами. Я представляла, что она сейчас чувствует, но не решалась заговорить и утешить, кто знает, нужно ли ей это сейчас. Наконец вышел врач, отдал ей одеялко и сказал, что у малыша что-то серьезное с легкими, они начинают операцию, без нее ребенок умрет. Мама кивнула и пошла к двери. Я просто опешила. Может, это не мама? Нет, к ней же врач обращался. Как же она уходит? Не дожидаясь, чем кончится операция? Может, в шоке? Догнать? И тут мама вернулась и постучала в дверь операционной. Ага, опомнилась. Выглянул врач.
- Вы забыли шапочку отдать
Взяла шапочку и снова ушла с тем же красивым нежным лицом, ничего в нем не изменилось. Честное слово. Я до сих пор не понимаю, что это было.
Когда Митя был в самом жару и врачи отводили глаза, я вышла как-то с ним в коридор. чтобы не мешать спать остальным детям. И увидела, что там лежит мальчик месяцев восьми, очень красивый, с необыкновенно синими огромными глазами, голова забинтована, в жутко застиранных ползунках и мокрый, совсем один. Я кое-как одной рукой поменяла ему ползунки, взяла на руки и держала обоих с Митюшкой. И мне не хотелось его отпускать, этого чужого малыша. Я с удивлением поняла, что чувствую к нему то же почти, что и к Митюшке. Пришла медсестра, взяла у меня малыша, стала его целовать и понесла гулять. Сказала, что он из дома грудника, фурункулы у него на голове. Зовут Саша. Его там все очень любили, нарасхват нянчили и баловали.
И я все ходила к этому Саше, и не хотела с ним расставаться, и все держала их обоих на руках с Митюшей, несмотря на нож в печени. Я решила его взять, усыновить. Сказала мужу. Он посмотрел на меня так, будто я сообщила ему, что завтра лечу на луну. Дома еще раз завела этот разговор. Нет, я могла бы настоять, уговорить. Но почему-то не стала. Думаю, жизнь моя была бы совсем другой, если бы я настояла. И я была бы ему настоящей матерью. И со всем бы справилась. Только что теперь говорить...
И еще эпизод запечатлелся и так и оставил меня в недоумении. Мы сидели ждали перевязки, но привезли по скорой малыша грудного, осматривали. Красивая молодая мама с удивительно нежными чертами лица сидела рядом с нами. Я представляла, что она сейчас чувствует, но не решалась заговорить и утешить, кто знает, нужно ли ей это сейчас. Наконец вышел врач, отдал ей одеялко и сказал, что у малыша что-то серьезное с легкими, они начинают операцию, без нее ребенок умрет. Мама кивнула и пошла к двери. Я просто опешила. Может, это не мама? Нет, к ней же врач обращался. Как же она уходит? Не дожидаясь, чем кончится операция? Может, в шоке? Догнать? И тут мама вернулась и постучала в дверь операционной. Ага, опомнилась. Выглянул врач.
- Вы забыли шапочку отдать
Взяла шапочку и снова ушла с тем же красивым нежным лицом, ничего в нем не изменилось. Честное слово. Я до сих пор не понимаю, что это было.
no subject
no subject
no subject
У мамы, наверное, на самом деле шок.
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
Сейчас с усыновлением и в России строгости. Но если есть на то воля Божья и желание - все получится думаю.
no subject
Как российские граждане мы не имеем препятствий в России. Но всё то время, пока этому ребёнку будет оформляться канадская виза (а это может занять не меньше года) надо жить с ним в России. Где жить, как членам семьи разделиться на этот период, куда девать своих собственных детей, я вообще без понятия...
А российские усыновители ещё жалуются, что сам процесс усыновления для них труден. Нам бы их проблемы...
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
Когда у дочки первый раз была сильная гипогликемия с судорогами, я очень плохо помню свои действия. Помню только свой бесконечный страх. А мама рассказывает, что на вид я была абсолютно спокойна, быстро всех "построила" - кто звонит в скорую, что там говорить, кто несет глюкозу, кто отпаивает и т.д. Ни руки не дрожали, ни голос. И это помогло немного успокоиться и ей. Зато потом меня протрясло по полной. Но потом.
no subject